![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mari_amazingвыкладывать отрывки из моей книги, которые можно прочесть теперь на http://helpself.ru/authors/8/
Эпизод 4:
А вот из этого куска следовало нырять прямо в Google: кто ж ещё-то расскажет, что такое «феминизированная», «шибари» и «фирменная обвязка из Амстердама»?
В глазах пестрело от открывающихся страниц.
В голове – ещё «пестрее» от всех этих малопонятностей.
Захотелось подумать о чём-то… привычном, простом, почти родном.
О Копе, например.
Губы. Его. Такие её. Для неё. Под неё…
Вера как-то ехала в вагоне метро, и краем уха уловила (в толчее, за ее спиной: не видно кто –кому, но достаточно громко): «О, да, ну, ты понимаешь, у нее такой был ротик… созданный для….м-м-м… мине… – Тише ты! Да, понял я. Придурок, не ори!».
Так вот, его маленький аккуратный рот под мягкими, верхнюю губу закрывающими полностью, усами и пухлая нижняя губа (кстати, отсутствие двух верхних передних резцов: такая вот частность, его удивительно не портившая и под усами почти незаметная) просто идеально были созданы для… куннилингуса!
«Кискострадалец» – эвфемическое определение, которым они с Аглаей успешно пользовались для определения того, кто обожает оральные ласки (для прекрасных дам) более чем все остальные «номера нашей программы». Да уж, оно полностью подходило другу-Копу, любимцу-Копу, Копу-единственному – такому. Что тут скажешь? Так и есть. И – Мастер. Да, с большой «М»! Весьма большой «М». Страстной «М». Неутомимой «М». Невыносимо-ярко-влажно-розово-крышесносительной – некусачей, вакуумной, продлённой и бесконечной «ЭМ-м-м-м-м!!!»…
Вера крупно вздрогнула, повела – как-то одновременно, «восьмеркой» получилось – бедрами и плечами. Хохотнула, потеплев везде и сразу. (Коп, должно быть, очень сильно где-то сейчас икнул.)
«…Ни в предложном, ни в дательном – не обрамлять этих плеч, изрезанных, как кора – перочинным – влюбленными…», – вспомнилось когда-то ему посвященное. Потому что вся левая сторона его груди, левое плечо, левое бедро, и немного – по правой стороне тела, куда пытался достать от очень сильного и почти неконтролируемого желания, – были действительно изрезаны, испещрены колюще-режущим чем угодно!
В первый раз она увидела его – голого, крепкого, бронзового – растопыренным первым взглядом… и перепугалась, как ребенок. Ей показали «страшное»! Настолько странно-пугающего она еще никогда не видела. Чтобы на человеке было так немного «живого места». Даже – хорошо помнит – в тот момент зажмурила быстро глаза, подумав «открою – а мне показалось. Это свет так падает от фонаря с улицы через занавеску ажурную, или я выпила лишку, или на нём – причудливо порванная майка телесного цвета».
Свежие и зажившие.
Зарубцевавшиеся и почти уже невидные.
Фигурные и просто небрежные.
Будто баловался кто-то жуткий.
Большой и злой.
С удовольствием и знанием дела…
– ЧТО это?!
– Это… Ну, я так с Богом разговариваю.
Вот и всё «объяснение».
Да, испугалась поначалу.
Да, потом привыкла.
Да, даже настолько, что однажды и сама – под его воющими «Давай, ну, давай же, я так хочу, я тебя прошу, умоляю! Ну, сделай же это!» и сованием ножа для фруктов, с неострой пилочкой, –сама его немножко порезала, на одном плече. Кстати, не особо-то и испугавшись, следует отметить… Тогда – знать не знала, что бывают в Теме и игры с кровью (порезы, иглы, шрамирование, клеймение, даже – вышивание по телу!).
О как…
***
Эпизод 4:
А вот из этого куска следовало нырять прямо в Google: кто ж ещё-то расскажет, что такое «феминизированная», «шибари» и «фирменная обвязка из Амстердама»?
В глазах пестрело от открывающихся страниц.
В голове – ещё «пестрее» от всех этих малопонятностей.
Захотелось подумать о чём-то… привычном, простом, почти родном.
О Копе, например.
Губы. Его. Такие её. Для неё. Под неё…
Вера как-то ехала в вагоне метро, и краем уха уловила (в толчее, за ее спиной: не видно кто –кому, но достаточно громко): «О, да, ну, ты понимаешь, у нее такой был ротик… созданный для….м-м-м… мине… – Тише ты! Да, понял я. Придурок, не ори!».
Так вот, его маленький аккуратный рот под мягкими, верхнюю губу закрывающими полностью, усами и пухлая нижняя губа (кстати, отсутствие двух верхних передних резцов: такая вот частность, его удивительно не портившая и под усами почти незаметная) просто идеально были созданы для… куннилингуса!
«Кискострадалец» – эвфемическое определение, которым они с Аглаей успешно пользовались для определения того, кто обожает оральные ласки (для прекрасных дам) более чем все остальные «номера нашей программы». Да уж, оно полностью подходило другу-Копу, любимцу-Копу, Копу-единственному – такому. Что тут скажешь? Так и есть. И – Мастер. Да, с большой «М»! Весьма большой «М». Страстной «М». Неутомимой «М». Невыносимо-ярко-влажно-розово-крышесносительной – некусачей, вакуумной, продлённой и бесконечной «ЭМ-м-м-м-м!!!»…
Вера крупно вздрогнула, повела – как-то одновременно, «восьмеркой» получилось – бедрами и плечами. Хохотнула, потеплев везде и сразу. (Коп, должно быть, очень сильно где-то сейчас икнул.)
«…Ни в предложном, ни в дательном – не обрамлять этих плеч, изрезанных, как кора – перочинным – влюбленными…», – вспомнилось когда-то ему посвященное. Потому что вся левая сторона его груди, левое плечо, левое бедро, и немного – по правой стороне тела, куда пытался достать от очень сильного и почти неконтролируемого желания, – были действительно изрезаны, испещрены колюще-режущим чем угодно!
В первый раз она увидела его – голого, крепкого, бронзового – растопыренным первым взглядом… и перепугалась, как ребенок. Ей показали «страшное»! Настолько странно-пугающего она еще никогда не видела. Чтобы на человеке было так немного «живого места». Даже – хорошо помнит – в тот момент зажмурила быстро глаза, подумав «открою – а мне показалось. Это свет так падает от фонаря с улицы через занавеску ажурную, или я выпила лишку, или на нём – причудливо порванная майка телесного цвета».
Свежие и зажившие.
Зарубцевавшиеся и почти уже невидные.
Фигурные и просто небрежные.
Будто баловался кто-то жуткий.
Большой и злой.
С удовольствием и знанием дела…
– ЧТО это?!
– Это… Ну, я так с Богом разговариваю.
Вот и всё «объяснение».
Да, испугалась поначалу.
Да, потом привыкла.
Да, даже настолько, что однажды и сама – под его воющими «Давай, ну, давай же, я так хочу, я тебя прошу, умоляю! Ну, сделай же это!» и сованием ножа для фруктов, с неострой пилочкой, –сама его немножко порезала, на одном плече. Кстати, не особо-то и испугавшись, следует отметить… Тогда – знать не знала, что бывают в Теме и игры с кровью (порезы, иглы, шрамирование, клеймение, даже – вышивание по телу!).
О как…
***
